Свадебные традиции
Узнать о неординарных свадебных ритуалах ижорцев можно из сборника «Мы живем на одной земле: Население Петербурга и Ленинградской области», вышедшего под редакцией этнографа и фольклориста Кирилла Чистова, занимавшегося изучением культуры народов Русского Севера.
В статье этнографа Ольги Коньковой отмечалось, что у ижорцев молодой человек самостоятельно выбирал себе невесту, после чего начиналась подготовка к свадебному обряду, который предваряло трехэтапное сватовство.
На первой стадии родители жениха выбирали свата, называемого «кессилюк», который по их просьбе отправлялся в дом потенциальной суженой сына и оглашал там причину своего посещения.
После этого он покидал жилище девушки, чтобы через неделю вернуться сюда за ответом. Так начинался второй этап ижорского сватовства, на котором становилось очевидным — быть свадьбе или нет. В случае положительного решения, невеста через свата передавала будущему супругу платок, а сват от имени жениха дарил ей 20 копеек. В завершение церемонии обмена подарками родители девушки приглашали посредника к столу, где им предстояло не только выпить и закусить, но обязательно покурить табак и определиться с датой обручения.
Заключительная фаза сватовства обычно наступала через неделю, когда порог невестиного дома переступал всё тот же сват в сопровождении жениха и дружки. В этот день устраивалось многолюдное торжество, на котором при свидетелях девушке вручалось обручальное кольцо, а жениху вышитый платок. Далее гости застолья пели печальные песни о скором расставании с невестой, громко кричали и вновь курили табак. Именно поэтому у ижор была в ходу поговорка: «Если дым появился над домом — значит или пожар, или курят на обручении!».
Водь
Окраины Петербурга – устье Невы, побережье Финского залива, а также Кингисеппский, Волосовский, Гатчинский и Ломоносовский районы когда-то населяло и ныне существующее племя водь. Правда, вопрос об их коренном статусе остается открытым: некоторые ученые видят в них переселенцев из Эстонии, которые пришли сюда в первом тысячелетии до нашей эры, другие – исконно местное население, предки которых заселили эти территории еще во времена неолита. Спорящие стороны солидарны в одном – водь, как в этническом, так и лингвистическом плане, находились в близком родстве с проживающими западнее эстонскими племенами.
Так или иначе, во времена раннего средневековья, водь вместе с ижорами были коренными жителями Ингерманландии. Это мы знаем в основном из археологических культур, поскольку первые летописные упоминания о них относятся лишь к XI веку, а точнее к 1069 году. Летопись рассказывает о том, как водская рать заодно с полоцким князем напала на Новгород, очевидно, чтобы не платить городу дань. И проиграла, после чего попала в длительную зависимость сначала от Новгорода, потом от Московского Княжества, а в смутный 1617 год и вовсе отошла Швеции.
Почти через столетие земли у устья Невы снова поменяли хозяев – Петр I смог отвоевать место для русского «окна в Европу». Правда, сама водь в этот проект не «вписалась» – при строительстве Петербурга многие коренные жители были высланы в Казань, а их место заняли русские жители, что еще больше ускорило ассимиляцию.
Сегодня этнических вожан, которые позиционируют себя как представители малого народа, практически не осталось. По сведениям переписи 2010 года, в местах их компактного проживания – деревнях Лужице и Краколье, до сих пор проживают лишь 64 представителя народа водь. И малочисленность – не единственная проблема. В ходе активного воздействия русской культуры, у них практически не осталось ничего самобытного: язык, носителей которого становится все меньше, фольклор, да некоторые элементы материальной культуры. Пожалуй, вот и все национальные сокровища древнего, но забытого народа.
Прическа замужних женщин
По прошествии некоторого времени, когда голову замужней ижорки снова покрывали волосы, ей следовало убирать их в сложную причёску, состоявшую из закрученного на затылке пучка и двух пучков-косичек в височной зоне.
Поверх этой волосяной конструкции надевался головной убор «саппано», который ижорские женщины не снимали ни днем, ни ночью.
Это нарядное покрытие представляло собой сотканные из шерсти или шёлка две полоски ткани, с разноцветной защитной вышивкой. Одна составляющая саппано плотно прилегала ко лбу, а другая свисала по спине до пят, будучи перехваченной под головой и на поясе.
« Шестокрыл: почему учебник по астрономии считался на Руси «книгой дьявола»
Венчание
Накануне венчания жених и невеста в обязательном порядке должны были помыться в бане, а на следующий день порознь добираться до церкви. Известно, что по дороге к храму лицо девушки было закрыто внушительным льняным покрывалом, называвшимся «сууркорвилуз». Это покрывало, украшенное по периметру магической вышивкой, изображавшей сидящих на лошадях женщин, призвано было уберечь невесту от дурного сглаза и злых духов.
Перед началом церемонии венчания девушка обнажала голову и расстилала покрывало на полу храма, чтобы по завершении обряда вновь накинуть на себя до переезда в дом суженого.
До конца XIX века ижорская свадьба была двухходовой, поэтому после заключения брака, муж отправлялся праздновать к своим родственникам, а жена возвращалась к гостям, собравшимся в отчей обители.
В обоих домах пекли свадебные караваи для благословения молодых, варили ячменное или ржаное пиво, дарили подарки и царила атмосфера веселья.
Готовь сани с лета, а платье — с детства
В некоторых регионах существовала традиция, по которой невеста собственноручно должна была вышить себе наряд. Так что девочка с самого детства могла работать над своим будущих подвенечным платьем. Благодаря этому все гости на свадьбе могли видеть, какая девушка мастерица. Со временем эта традиция изжила себя, и сарафан вышивали всей семьей. Часто наряд передавали по наследству, особенно в небогатых семьях. Иногда такие платья были целыми произведениями искусства: сшитые из красного шелка или парчи, вышитые золотом и бисером, украшенные лентами — хоть сейчас выставляй в музей.
Праздничный костюм невесты Костромы. (wysotsky.com)
Рано утром перед свадьбой жених передавал в дом невесты «женихову шкатулку». В ней лежали кольца, фата, венчальные свечи. Обувь для невесты также готовил жених. Это тоже было символично: девушка уходила из родительского дома к жениху, чтобы дальше идти с ним вместе по жизни. На ножки башмачки надевал «свадебный отрок» — часто младший брат невесты. А одевала девушку мать или своеобразные стилисты — «снарядихи».
Ижора
Древнейшими жителями Петербурга, а точнее его территорий было племя ижора («ижера») именем которых звалась вся Ижорская земля или Ингерманландия (по обоим берегам Невы и Западному Приладожью), переименованная впоследствии в Санкт-Петербургскую губернию.
Существует много версий происхождения этого явно не исконно русского топонима. Согласно одной, «Ингерманландия» когда-то родилась из финского «inkeri maa», что означает «прекрасная земля». Это название дало имя реке Ижоре, а племена, которые населяли ее берега, получили имя «ижора». Другие историки, напротив, считают, что все началось с названия реки Ижоры, которое, судя по летописям, употреблялось еще при первых Рюриковичах: «гда та роди сына Ингоря, даде ей обесчанный при море град с Ижарою в вено». Кто-то же вообще считает, что тут не обошлось без влияния жены Ярослава Мудрого, Ингигерды (Анны).
Судя по лингвистической близости языков, ижоры когда-то выделились из карельской этнической группы. Произошло это, судя по археологическим данным, не так давно – в первом тысячелетии нашей эры.
Первое письменное свидетельство об этом племени относится к XII веку. В нем папа Александр III наряду с карелами, саамами и водью называет язычников Ингрии и запрещает продавать им оружие. К этому времени ижорцы уже наладили прочные связи с пришедшими на соседние территории восточными славянами, и принимали активное участие в образование Новгородского княжества. Правда, сами славяне культурный элемент ижорцев различали слабо, называя все местные финно-угорские племена «чудью». Впервые, в русских источниках заговорили об ижорцах лишь в XIII веке, когда те вместе с карелами вторгались на русские земли. Поздние источники более подробны в описании, они даже дают ижорцам характеристику хитрецов и ловкачей.
После падения Новгородской республики и формирования Московского государства, началась активная русская колонизация этих земель, вплоть до смутного времени, когда Швеция присоединила Ингерманландию к себе. Тогда на эти территории хлынуло финское население, исповедовавшее лютеранство. Их потомки унаследовали протестантизм, получили название инкери или ингерманландцы и пошли по собственному пути культурного развития. Даже сегодня потомки инкери и ижорцев продолжают сторониться друг друга из-за разницы в конфессиях.
После основания Петербурга русское влияние на местные территории и народы вновь усилилось. Близость к Российской империи способствовала стремительной ассимиляции и обрусению. Уже к XIX веку ижорские деревни мало отличались от русских, а в результате расселения в сталинскую эпоху практически полностью утратили национальный элемент. Сегодня предпринимаются многочисленные попытки сохранить ижорскую народность, но число носителей языка постоянно падает, а вместе с ним и шансы на выживание.
Переезд
На следующее утро жених с родственниками приезжал в дом невесты, чтобы забрать её к себе. Немного посидев за столом, поблагодарив мать девушки за воспитание и послушав пение «отъезжей» песни, он увозил супругу.
На пороге нового дома сына с невесткой встречала свекровь, которая благословляла их ритуальным хлебом и иконой, а также угощала пивом, налитым в одну кружку.
Далее следовало свадебное застолье, на котором было приготовлено место всем, кроме невесты.
Поклонившись каждому гостю и пригласив его отведать праздничных угощений, она должна была удалиться в укромный угол и спрятаться под покрывало, ожидая, когда все разойдутся. В это время рядом с её женихом сидела ритуальная тряпичная кукла, которую невеста собственноручно смастерила до замужества.
